Тонут сто джонок, наполнены чёрт знает чем, но что точно - до верха.
Тонут под собственной тяжестью, без оглушительного фейерверка.
Без некрологов в газетах и песен прощальных, что любопытно -
и дороге на дно совершая немало великих открытий.

Я опасался, я плавать учился, бортов не перегружая.
Приберегал свои силы и передвигался у берега, с краю.
Так, чтобы если пираты, акулы, пробоины, прочие беды -
тут же метнуться обратно, в ужасной пучине не сгинуть бесследно.

Он же флотилию вёл по любой глубине и в любую погоду.
Львом становился осёл и вино превращалось в обычную воду -
с ним, с капитаном, который был так безрассуден, что стал вне закона
и, возвращаясь, показывал людям побеждённых драконов.
 
Он никогда не боялся погибнуть - глупая детская смелость.
Сдайся на милость, согни свою спину, спаси не душу, но тело.
Нет, на виду у бессмертного города, в гавани радужной прямо,
тонет, смеётся и тонет, страшно и гордо, но словно по плану.

Позже мы сплаваем, вытащим золото, все сундуки откроем.
Рядом с нашим блистательным городом гибло столько героев!
Вот оно, тёплое место в истории, и не найти отличий.
Вот победа  в изысканном споре! На суше больше добычи!

Ты посмотри, ведь старик-то ещё не на дне, а от дальнего мыса
чей-то кораблик отчалил, по белой волне  к горизонту  стремится.
Что привезёт он, какие сокровища лягут в его ладони?
Предполагать - удовольствие то ещё. Подождём. Пусть утонет.