Любая субкультура - это психопатия...

для журнала клуба Антилир

скачать макет номера

Алексей Самойлов (АС): Как так случилось в этом мире, что ты попала в хиппи?

Любава Малышева (ЛМ): Традиционные для хиппи качества были как-то особенно, не как обычных людей, выражены у моих предков. У одной бабушки всегда жило очень много людей, вторая делала украшения из бисера, а оба дедушки играли на музыкальных инструментах. Многие писали стихи. Вся семья чрезвычайно гостеприимна. Много учителей и врачей.

Если еще говорить о родственниках и о том, что от них... Целеустремелёность - от папы и одной из бабушек. Про бабушку есть рассказ «Улька», там всё; моё детство прошло рядом с ней.

Я была ненормальным ребёнком, а в школе - ну очень белой вороной. Класс привык к моей неадекватности и терпел. В 12 лет я на магазинной полке нашла книжку по наркологии - проблема зависимости/свободы сразу стала одним из моих интересов - и решила стать врачом. Я сознательно стремилась к самой тяжёлой работе и, в конце концов, её нашла.

Мы с подругой - с еще одной неадекватной реальности девицей - начали посещать рок-концерты - Чижа, БГ. В это время я научилась играть на гитаре и стихи превратились в песни. Однажды в какой-то газете я прочитала «Время колокольчиков» Ильи Смирнова и с удивлением узнала, что то, как я живу, как я выгляжу и как думаю называется «хиппи».

В то время по адресу Арбат, дом 4, находился неформальный магазин, в котором я закупала катастрофические количества всякого атрибутивного бреда, а также кассет и книг по истории неформальных течений. А с хипами я познакомилась на Эгладоре в 1996 году. Их там было тогда человек 60, и некоторые из них ходили на Умку. Человек по имени Вова Заславский как-то пригласил меня на фестиваль женского вокала в ДК инвалидов «Надежда». Там был плохой звук (говорили, мне так не казалось), очень мало места, и люди сидели на полу. И Умка, когда выступала, ходила прямо по людям, и мы, сидящие внизу, были очень горды этим. Атмосфера подобных мероприятий очень сильно на меня подействовала.

А затем я попала на первый в своей жизни квартирник группы «Рождество», куда нас пригласили Брайн и Печкин. Это был совершенно неадекватный (очень хороший) концерт, где присутствовали наркоманы и все бухали (но это не отменяло того, что был он хорошим). Он оказался единственным квартирником, который я посетила, прежде чем начать делать их самой. На нём я увидела, как надо их делать и как не надо.

Я переехала из Подольска на Фрунзенскую, и это было удачно - Эгладор находился через реку - сама по карте выбирала, и рядом был клуб «Форпост». «Форпост» стал пожирать все мои деньги - 3 года подряд я ходила на все концерты Умки. Я смотрела на неё, на хипов, которые приходят на концерты, и пыталась понять принцип действия - что там, в глубине Системы? Вообще, единственное нормальное исследование, проведённое до сих пор - это «Сага о Системе» Крота. И ещё немного сказал на ту же тему Арви Хакер:

АС: Значит, Умка стала решающим фактором в формировании твоего мировоззрения?

ЛМ: Нет. Ещё был журнал «Забриски Райдер». Один номер переломал весь мой мозг! Там было написано про Сосну (сбор хиповской тусовки на 1 июня в Царицыно - прим. ред.), и мне этой статьи хватило. Я приехала туда, и там принцип Семьи был уже реализован - ведь надо понимать, что хиппи - Семья, и у них всё общее.

АС: Когда у тебя началось творчество?

ЛМ: Примерно с 1994 года я пишу песни и стихи - это и есть центр моей личности. В них описано всё то, что происходит со мной. Хиппи - это второй главный, конкурирующий, интерес. И небольшую часть моей жизни занимает семья - и семья это понимает. Она помогает мне в работе над проектом hippy.ru, ведь если я эту работу брошу или перестану писать песни - я погибну.

Переломный момент произошёл, когда однажды провалилась моя очередная попытка оцивилиться, и за месяц до свадьбы я бросила перспективного жениха:) ради свободы творчества. Ему не нравились мои песни, и мне было запрещено носить хиповую одежду, вписывать людей, делать квартирники: А вписываю я с 1999 года, с тех пор, как ушла с Эгладора. Мы с Леной Грунтовой поехали автостопом на Rainbow. Та «Радуга» на Суре была первой после разгона Мшинской Радуги в 98-м году - кошмарного позора российских спецслужб, когда рубили типухи, били женщин и детей. Хорошо, что я этого тогда не знала: И поехала туда просто пообщаться с людьми и пожить с ними. Испытывая глубочайшее уважение к самой «Радуге», я не посещала ни кругов, ни семинаров, где был бы не к месту идиотский смех. И вот эти мои знакомые с «Радуги», семь человек, после приехали ко мне - это и был первый опыт крупной вписки. Я стремилась, чтобы людям было хорошо, чтобы они запомнили мой дом:

И представляешь, как сложно мне было сделать тот выбор перед свадьбой? Я отказалась на три года от всех контактов с родителями, год голодала и скиталась, как это не смешно звучит, потому что меня, разумеется, выгнали из квартиры.

АС: Ты вскользь упомянула про медицину. Расскажешь?

ЛМ: Я окончила мединститут и два года ординатуры в НИИ наркологии. И уже понимала, что дальше работать врачом не буду, обнаружив поразительный контраст между моим желанием помогать людям и желанием остальных людей получать бабки. Мне объясняли мои обязанности так: «Ты должна набирать себе 70 пациентов, которые будут кормить тебя до самой старости. И не вздумай их лечить!» Я просто была в шоке, у меня начался внутренний конфликт.

И как раз во время ординатуры мы с Пастуховым задумали проект hippy.ru! Началось с того, что я узнала от Филиппа, что этот домен свободен. У меня тогда сердце остановилось, и я встала и ушла домой. Тут же написала Пастухову: «Как купить этот домен?» Он мне прислал квитанцию - я даже не могла тогда квитанцию выписать:) - , я написала письмо и ждала неделю: я боялась, что кто-то сделает это раньше меня. Ведь это была такая грандиозная идея - я не верила в возможность реализации этого проекта! Денег нет, времени нет, и вообще, я умею пользоваться только «Вордом»! Но я знала, что это надо, что никто этого не сделает идеально - только мы, поотому что мы беcкорыстны.

Пастухов был в Оренбурге, я в Москве, и где-то полгода мы переписывались по ночам, и проект рождался. А потом однажды он приехал ко мне, написал несколько тэгов на бумажке и ушёл мыть посуду. А я сделала 9 страниц, которые и стали сайтом.

После чего я собирала архив и знакомилась с огромным количеством людей. Но я очень уставала на работе, ведь она была изнемождающей - алкоголики, наркоманы, галоперидол, холинергические психозы, ночные дежурства...

АС: Ты не пошла по пути набора кормящих тебя пациентов?

ЛМ: Вообще, я была идеалистом, и многие мои друзья тоже не могли вписаться в эту систему. Из нашего первого меда только 25 процентов людей становятся врачами, а это прекрасный результат, это значит, что только четверть людей сволочи. Работа психиатра - это архисложно. Это значит, что ты каждый день впитываешь проблемы людей как губка, и ты не имеешь права ни на какую реакцию, а домашних тебе не хватит, чтобы это сливать. Тебе нужно отдыхать, чтобы улыбаться, а когда ты просто улыбаешься, а есть нечего: я падала в голодные обмороки. Таков был мой характер - я хотела дойти до конца, окончить ординатуру. Но уже знала, что дальше - нет.

Днём работа отделения, хотя бы снаружи, заключалась в лечении больных. А вечером во время праздников все врачи и медсёстры, кандиды наук (наук!) и профессора перемещались в подвал и бухали. Там не было непьющих докторов - и это наркологи, которые знают про нейротропные яды, про тягу! И я не понимала этой глупости - как нарколог может курить? И меня там считали идиоткой - я была вегетарианкой, не пила и не курила. Мне было очень трудно сохранять душевное равновесие.

Хочешь, я расскажу тебе, как нужно лечить наркоманов? Несколько недель мы его должны лечить от острой тяги. Затем за ним хорошо бы полгодика понаблюдать в реабилитационном центре. А потом он должен всю жизнь у нас лечиться - как хронический психический больной, и каждый год ложиться на профилактическое лечение в какой-то центр. До конца своих дней он ходит в группы поддержки наркоманов, его жена ходит в группы для созависимых, дети - в группы для тинэджеров, а его родители - в группу «семьи наркомана». Это реальная помощь, и так происходит во всём мире.

У нас это никому не нужно. Есть 10 дней - человек оплачивает их, и мы все имеем негласную установку выписывать не раньше 21-го дня, в крайнем случае не раньше 10-го - иначе нам его не оплатит страховая компания. К тебе поступил больной - глуши его мозг, загрузи его нейролептиками так, чтобы он проснулся только через 10 дней - ведь нам нужно получить бабки.

А я не могла брать деньги у обнищавших больных, и меня естественно упрекали за это. Однажды я спросила у профессора: «Как можно это изменить? Я хоч, чтобы в стране была реабилитация». Он посмотрел на меня и ответил: «Этого быть не может». Тогда я спросила: «Если я положу всю свою жизнь на это и останусь в наркологии - я увижу хоть какую-то перспективу?» Он сказал: «Нет!» Я не остановилась - и пошла к замдиректора, и спросила то же самое: «Почему я должна брать взятки?» И мне предложили дополнительную ставку секретаря, потому что я им была очень нужна - ведь я знала, что электронное письмо дойдёт, если компьютер выключен. В результате я сделала НИИ наркологии сайт: Мне также предложили доплачивать деньги персонально. Я полагаю, я стою больше.

АС: Вернёмся к хипам?

ЛМ: Да. В 2003 году мы придумали фестиваль «Игра в бисер» и провели его. С этого момента в стране началось очень сильное движение, люди потянулись на наш сайт. Фестиваль делали 40 человек, участвовало 240 артистов и несколько тысяч зрителей. И это было один раз, и уже никогда не повторится.

АС: Каковы околохипповские мифы? Какова хипповская реальность?

ЛМ: После многих лет общения с тысячами хипов и неформалов у меня сложилось некое мнение относительно Системы. Раньше недовольных режимом было очень много - уголовники, наркоторговцы, сутенёры, фарца, диссиденты, битники, хиппи, рокеры, правозащитники, экологи. Сформировался такой шар, ищущий альтернативу тоталитаризму. Хиппи - это его край, аполитичный, аморфный и социально направленный. (А ядро-то составлял негатив - поэтому-то всё и взорвалось в 1991 году. А человека с высоким уровнем культуры не заставишь разбить витрину - он либерал и понимает, что насилие порождает насилие.)

Эти люди перезнакомились друг с другом либо в тюрьмах, либо в дурдомах и потом ездили друг к другу в гости автостопом. Солнце - наш замечательный дедушка - придумал тему «бороться вместе». Были налажены связи, и по всей стране было несколько сотен системных квартир, это были огонёчки разных субкультур, которые друг другу помогали дружить против общего врага. Это был страшный вызов обществу - у мужчины длинные волосы, расклешённые брюки: Это было самоубийством в те времена. Волосы назывались флагом, и проводились парады. Хипов били, стригли, но они не могли жить иначе.

Как познакомились Саша Иосифов и Гена Зайцев? Один спросил другого: «Что ты слушаешь?» И получил ответ: «Битлз». И этого было достаточно для доверия. И если человек выглядел как хиппи, говорил на сленге и мог назвать несколько значимых имён - значит, он мог рассчитывать на помощь со стороны других хиппи. Система хиппи родилась как Система борьбы - и сейчас она такая же. Хиппи существуют для общества - своим образом жизни, социальной работой, добротой призваны изменить общество. И нормальные пиплы это понимают.

Хиппи занимались экологией, протестовали против войн, помогали детским домам. Как не странно, хиппи не так много, как кажется - сейчас по всей стране активистов движения не больше тысячи человек. Многие бывшие хиппи, оцивилившись, говорят, что Система погибла, ничего больше не осталось - так вот, это сказка. Чтобы её опровергнуть, надо взять рюкзак, выйти на трассу и поехать в какой-нибудь соседний город. (У хиппи есть два состояния - дом и дорога, и реализовывать необходимо оба состояния.)

Несистемные хиппи меньше тусуются и больше занимаются собственным творчеством - а все остальные качества хиппи у них присутствуют - внешность, атрибутивность, открытость, чистота, духовный поиск. На границе общества и нашей субкультуры находятся «клюхи» - клуб любителей хиппи. Они обожают хипов, носят их на руках и вкладывают свои бабки в наше движение. Клюхи вызывают искренне восхищение - они не могут жить, как хиппи, но так этого хотят: И, если верить Экхарту, их деятельность не напрасна.

Любая субкультура - это психопатия. Нормальных людей в субкультуре быть не может. Есть такой Саша-художник, ему сейчас 55 лет и его дом - андеграундный центр Украины, к нему паломники со всего мира едут. Когда я смотрела на него, то чувствовала себя старше его. Он рассказывает такие интересные вещи про особенности первых хипов, например: «Знаешь, какие хиппи были раньше в Прибалтике - они носили в кармане бомбу, и если к ним кто-то подходил и хотел подстричь их, они эту бомбу взрывали!»

АС: Каковы соседние с хиппи субкультуры?

ЛМ: До сих пор уголовники (криминальная субкультура) уважают хипов. Кемеровский в интервью Глафире рассказывал историю такую, там есть такие слова: «Хиппи - масть крутая! У них жён нет, семей нет, они не работают, путешествуют, государства не признают:».

Вообще, все остальные неформалы на нас похожи. Наркоманы имеют с нами полное фенотипическое родство - а идейный вектор направлен в другую сторону.

Вторая субкультура, которая близко к нам примыкает - это растаманы. Это религия, хотя не все это понимают. Странное у нас растаманство - типа если ты куришь траву - ты растаман. Нет, дружок - ты нарк! Им ведь трава нужна потому, что это религиозный культ:

Третье направление - это панки. Это то, что были после хиппи, и они органично восприняли идею вегетарианства. У хард-кор-панков это превратилось в радикальное веганство - и они в Европе жертвуют деньги на защиту животных, громят лаборатории, предлагают по триста крыс в день на усыновление на особых сайтах:):

Когда ты чётко уважаешь других живых существ, реку, планету: испытываешь ответственность за всё, что происходит на Земле - тогда ты и способен к самоорганизации. Это и есть анархия, а не какая-нибудь там разбойничья вольница и передел. Анархия свойственна очень многим субкультурам.

У любых субкультур, использующих психоактивные вещества или имеющих криминальный характер, негативный вектор.

Но есть дружественная субкультура, у которой вектор направлен в позитивную сторону - и это эзотерики. Наши совковые эзотерики однажды откололись и организовали свой собственный фестиваль «Инлакеш» в Карелии, на месте «Радуги». Там бывает великолепный человек Васудэва, который и привёз «Радугу» в Россию. «Радуга» за рубежом - это не тусовка на природе, чтобы познакомиться мальчикам и девочкам, и не купание голышом. Это прежде всего обмен духовным опытом - непрерывные семинары.

О чём можно у нас говорить, когда йогой занимаются три калеки и никто не может держать прямую спину во время медитации? Всё потому, что наши мозги сидят на «Инлакеше», и их не привлечь на то убожество, которое представляет сейчас у нас «Радуга». Но существование «Инлакеша» отдельно - такая же ошибка, как и существование «Радуги» без эзотериков.

Ещё одна субкультура, людей из которой я пытаюсь привлечь к нам - это экологи- вегетарианцы. Например, в организации «Вита», которой мы помогаем, много веганов, но я не могу завлечь их ни на фестивали, ни на концерты: Они просто не верят в серьёзность нашей субкультуры.

АС: Есть ли у тебя заветная мечта?

ЛМ: С самого раннего детства я хотела быть «как все». И мои попытки социализироваться до сих пор не увенчались успехом.

АС: Есть ли альтернативы твоему сайту?

ЛМ: Не вижу таких. Силы нужно вкладывать в этот проект. Вообще, если бы я не пела песни, никакого hippy.ru бы не было. Потому что все, кто значительно помогает мне с сайтом - они мои слушатели, и интересуются мной как творческой личностью.

АС: Кстати, о твоих песнях. Откуда они приходят?

ЛМ: Песни - это результат какого-то страдания, которое можно пережить, только написав их. Это приносит некое очищение и успокоение, но ненадолго. Чаще всего стимулом к написанию песни является переживание какой-то автобиографической проблемы гения. У меня много песен про фламандских художников, про голландцев, про разных поэтов. А когда я была маленькой и работала над формой стиха, песни выбрасывались тысячами. Первые 4 тысячи были отправлены в помойку - жестко. А ещё я бегала по городу, отбирала стихи, которые писала друзьям, и уничтожала их. Зато научилась.

АС: Сколько в Москве хипов-веганов?

ЛМ: Несколько десятков. Но вегетарианцы - большая часть хиппи.

АС: Тебя штормит по жизни?

ЛМ: Я уживчивое существо, но скандальное. Я домашний тиран - а иначе бы я не смогла совершать такое количество работы.

АС: Что больше всего нужно проекту?

ЛМ: Деньги, как не странно. В них нуждаются наши инвалиды, хиповые мамы-одиночки. При входе на сайт написаны нужные веб-кошельки.

АС: А что проекту не нужно?

ЛМ: Ты не поверишь, но каждый месяц появляется хотя бы один человек, который хочет всё разрушить. Но я знаю, что любой мой проект обречён на удачу. Мы можем грамотно мобилизовать всех наших знакомых и применяем систему тройного дублирования - например, если я хочу, чтобы выступил один музыкант - я приглашу трёх. Если хочу двадцать слушателей - приглашу 60. И так далее. Так вот. Нельзя разрушить ЭТО, потому что нас много, и у нас огромная поддержка.

АС: Любишь ли ты учиться?

ЛМ: Да, конечно. Это непрерывный процесс.