Чтобы сделать детскую сказку, надо вспомнить, как думают дети, вернуться в детство. Предметы помогают в этом.

Сентиментальные вещи на этой фотографии с книжкой: веретено моей прабабушки и бабушкин напёрсток. Вещи для ежедневного использования. Прабабушкам приходилось прясть круглый год, в любое свободное время, и почти ежедневно осенью-зимой, когда другие сельские работы были недоступны. Веретено увезли из заброшенного новыми владельцами дома прабабушки в Бокиевке.
Бабушка шила так много, что мне проще вспомнить её с напёрстком, чем без. Из её комнаты в Хмельницком я забрала на память только напёрсток.

Чуть позже я получила статуэтку из бабушкиного дома - девочку, которая держит на руках мишку. У мишки болит зуб. Это работа скульптора Светланы Голембовской. Раскрашенные статуэтки стоили дороже, и у кого-то, в том числе у моих бабушек, были несортные отливы, с дефектами, которые мастера расписывали лишь слегка - например, только голубой бантик.

Игрушечный утюжок из моего детства. Если приложить его к настоящему утюгу, можно нагреть - и потом гладить кукольное платье. Отличный способ занять ребёнка.

В одной из баночек - щепка забора, который выстоен дедушкой и огораживал пространство-склад, а в другой баночке - краска с качели, которую он для меня сварил из железа. Нижний слой краски - 1978 год. Эта зеленая краска - на заборе в книжке.

Баночка с соцветиями мака. Конечно не эти калифорнийские оранжевые маки связаны с моим детством и нарисованы в книге. Алые, по краям пшеничных полей за селом.

Белый гусь фирмы Оливер, найденный в Гайд-парке во время первой поездки в Лондон, в 2016, изучает портреты украинских родственников. Гуся потерял какой-то местный малыш и можно представить, какой это было трагедией. Наверняка ребенок забрал его для прогулки из домашнего рождественского вертепа, потому что из-за любви не мог с ним расставаться. И мама не разрешала, потому что потеряешь, и ребенок плакал, и слёзы побеждают систему. Гусь решил отправиться в путешествие. Мы заметили втоптанного в землю Оливера, забрали домой. Фигурки для вертепа покупают много лет, по одной-две с каждого рождественского рынка. Они бесценны в облаке семейных воспоминаний. И, получается, могут волшебным образом перемещаться в чужие облака.


Бегемот. Мне было шесть лет и я копила карманные деньги, 20 копеек в день. Эта коллекция несъеденных булочек и мороженого должна была оказаться в кассе подольского Детского мира. А я получила бы самого красивого в мире маленького резинового бегемота в красных штанах, который считался дорогой игрушкой. Терещенка, Оля Терещенко, моя лушая подруга с первого дня школы, тоже пришла с деньгами и мы купили двух бегемотов, её бегемот был в зелёных штанах. Это был запоминающийся момент. Практически как и тот, когда мы стоим на пересечении дорог в день первой встречи и обнимаемся, и родители не знают, как нас растащить в разные стороны. Или когда мы бесконечно провожаем друг друга домой после уроков, потому что не можем разделиться. Или собираем коллекцию шариков от ручек на маленьких магнитах в железных коробочках... Но когда я получила бегемота, прямо рядом с нами на пол упал маленький ребенок, которому его собственная мама сказала, что такого дорогого бегемота не купит. В рамках борьбы со вселенской несправедливостью я отдала малышу своего бегемота и накопила на второго. Некоторые персонажи моей книжки формой напоминают эту игрушку. 



Жёлтый платок про солнце, счастье, наивность, любовь, дружбу, последние моменты юности. Из путешествий в Крым и на лотосные поля в 2006. Подарив в Астрахани похожий платок, нашла в Барселоне такого же оттенка. Платок висит на стене моей комнаты буквально как предмет силы и я сняла его один раз - специально для этой фотографии.

Это рецепт сказки.